С легавыми по Европе - ebook

Содержание

Вступительное слово

Глава 1. Белые куропатки в шведской тундре

Начало пути

Vuoggatjålme

Охота на белых куропаток, день первый

Охота на белых куропаток, день второй

Охота на белых куропаток, день третий

Охота на белых куропаток, день четвертый

Глава 2. Классика «большого поля» – куропатки

Мои первые охоты

Великопольские угодья

Свентокшиские угодья

Мазовецкие угодья

Куропатки в Беларуси и Румынии

Беларусь

Румыния

Глава 3. Классика «малого поля» – с легавой на перепелов

Перепела в польских угодьях

Перепела в полях Украины

Первый опыт

И снова перепела в Украине

Глава 4. Охота на уток

Мазурские утки

Утки на Опольщине

Освенцимские пруды и охоты в моем обществе охотников

Глава 5. Гуси – новый вызов

Глава 6. Фазан – достойный соперник

Польские угодья

Петухи в долине Дуная

Глава 7. На белорусских и украинских болотах

В белорусском Полесье с Ягой и Флорой

Украинское Подолье – бекасы над Южным Бугом

Глава 8. Мои легавые

Бим – Атом из Шишковой

Яга – Яга II из Черного Двора

Флора – Флора Черный Двор из Скольнитого

Гапа – Гага из Скольнитого

Горан – Горан из Скольнитогo

Гера – Гера из Скольнитого

ЗаключениеОтец мой родом с Кресов и он с молодости охотился в родных местах. В те времена в мире кресовых усадеб охота составляла важную часть повседневной жизни. На охоту ходили все, даже моя бабка могла похвастаться волком на выкладке трофеев. И в доме всегда жили охотничьи собаки. В ту пору часто охотились с гончими или борзыми, но был в семье и немецкий легавый Троп, который, к сожалению, сгинул во время военного лихолетья. Охотничьи рассказы Отца были моим любимым домашним «чтением» в дошкольные и школьные годы. Затаив дыхание, слушал я о довоенных тетеревиных токах в лугах над Гавьей, о деде, стрелявшем с левой руки со специально изготовленной двустволки, о полесских охотах на крупную дичь, о послевоенных выездах на зайцев на Люблинщине, откуда в Варшаву, где тогда жили родители, добычу привозили на грузовике. Помню я и рассказы Отца об охоте на куропатку в Куявах с жесткошерстным легавым по кличке Троп – другим, не с тем довоенным, когда для переноски птицы одного помощника уже не хватало, а количество добытой птицы доходило до 100 штук в день; об охоте на утку над Вартой; и о многом, многом другом.

Несколько месяцев спустя в доме появилась Яга из питом-ника Войтека, и так начались мое приключение с немецкими короткошерстными легавыми. Это приключение продолжается до сих пор и оно стало канвой настоящей повести. Пятнадцатилетняя на сегодняшний день Яга живет в нашем доме на заслуженной пенсии, потом родилась ее дочка Флора, а за ней внучка Гапа, а потом ее правнучка Гера. Так возникла племенная линия немецких короткошерстных легавых «из Скольнитого», чьих потомков можно найти в родословных многих польских, чешских, словацких, венгерских, украинских и российских питомников. На этих страницах я хочу поделиться своими воспоминаниями и размышлениями, но, прежде всего, показать легавых на охоте – от горной тундры северной Швеции до придунайской равнины в Румынии, не забывая, само собой, о польских охотничьих угодьях.

Oсенью 2013 года, то есть уже восемь лет назад, мне дове-лось побывать на охоте, ставшей вершиной моих при-ключений с легавыми. Она оказалась необычной из-за ландшафта, в сердце которого она происходила, и необычной еще по той причине, что она бросила нам – людям и охот-ничьим собакам – по настоящему серьезный вызов в физической борьбе с расстояниями и с первозданной, враждебной, дикой местностью.

Вы спросите, а зачем, собственно, я начинаю рассказ со столь необычной охоты вместо того, чтобы приберечь его на завершение моей повести? Почему рассказом об этой охоте, такой далекой от обычных перипетий польских, и, наверное, не только польских охотников с легавыми, должны начинаться мои воспоминания, возможно отодвигая тем самым в тень «обыденную» охотничью жизнь?

Вернемся к первому вопросу. Почему я начинаю свои рассказы с охоты на белую куропатку в горной тундре северной Швеции, вместо того, чтобы красиво завершить ими свое повествование?

Я помню тот момент, когда впервые после короткого полета мы с Гораном и Гапой высадились из вертолета у подножия невысоких гор, окружавших наш охотничий лагерь. Я помню тот момент, когда я увидел скалистую местность, покрытую кое-где стелющейся карликовой березой и ивняком, мхами и лишайниками, пронизанную ручьями кристально чистой воды и помню, как моя нога ступила на эту землю. Я помню тот момент, когда я увидел необъятность пространства, в которой нам предстояло искать стайки куропаток. Охота в подобных условиях позволяет в полной степени осознать исключительность работы и готовность легавой, оценить смысл ее самоотдачи, которая прежде всего нацелена на то, чтобы найти и указать охотнику затаившуюся в окружающем пространстве и надежно хранимую этим пространством дичь.

Начало пути

Рано утром 29 сентября мы выехали из дома. По польским, а потом по немецким дорогам мы доехали до Сосьницы (Засниц), где погрузились на паром до шведского Треллеборга. После 4-х часов морем мы высадились на шведский берег. Заночевали в придорожной гостинице возле Стокгольма. На следующий день, пробившись через столичные пробки, мы выехали на автостраду E4, проехав по которой более 900 км мы прибыли на место встречи с организатором охоты. Нужно сказать, что тому, кто находится за рулем, Швеция кажется о-о-очень длинной страной. В Лулео нас ожидал проводник Ким. Он оказался высоким, крепко сложенным шведом, в жилах которого, как он нам расскажет позже, течет немало саамской крови. Мы встретились в круглосуточном ресторане самообслуживания, который, по словам Кима, входит в крупную сеть на территории всей Швеции. В этом не было бы ничего особенного, если бы не факт, что основателем этой сети и одновременно ее владельцем является поляк по фамилии Зебро.

Наскоро подкрепившись, мы отправились дальше, в более чем 300 километровый путь до лагеря Вуоггательме, расположенного возле трассы 95, соединяющей эту часть Шведской Лапландии с Норвегией. О трассе могу сказать лишь то, что хотя мы ехали по хорошей дороге по становящейся все более нетронутой и живописной местности, больше всего я мечтал о том, чтобы она поскорее закончилась. Перед полночью мы прибыли на место. Наше жилище оказалось очень уютным, типично шведским домом со всеми возможными удобствами. Сон пришел очень быстро, и так же быстро наступило утро.Vuoggatjålme

Кроме охоты на птицу, красивой работы собак, величественного пространства вокруг нас и поистине чудесной погоды, этот день подарил нам две необычных встречи. Ближе к полудню, на краю спускающейся к озеру местности мы, к нашему удивлению, заметили крупное стадо, может будет лучше по-охотничьи сказать «тьму», северных оленей. В следующие дни они попадутся нам на глаза не раз, но эта первая встреча особенно запечатлелась в моей памяти. Завидев нас, они спокойно удалились без каких-либо признаков паники. В тех краях все свободно пасущиеся северные олени фактически принадлежат какой-либо семье саамов, извечным насельникам Лапландии. Наши собаки вели себя спокойно, примерным поведением оказывая уважение зверю.

Вскоре после того мы встретились с настоящим властелином этого царства – крупным лосем. Могучий сохатый, никогда до этого, по словам Кима, не виданный в этой стороне, спокойно прошествовал метрах в 200 от нас. Легавые без особых эмоций проводили его взглядом, а мы с большим удовольствием рассматривали мощный силуэт, но прежде всего не отводили глаз от гигантских, почти аляскинских рогов. Эта встреча, очевидно, была необычной и поразительной для нашего проводника, который рассказал нам за полуденным кофе, что такие златомедальные быки ценятся в Швеции на вес золота. В буквальном смысле! Время от времени в шведских охотничьих журналах можно встретить такое объявление: «Ищу возможность добыть лося на золотую медаль. Цена не имеет значения!!!». Клянусь!

Такими рассказами подводил нас Ким к своему предложению. Какому? Он предложил нам поохотиться на тундряную куропатку, обитающую в тяжело доступной местности у вершин гор; лишь считанным охотникам разрешена на нее охота. Он добавил, что, насколько ему известно, на нее пока не охотился никто из Европы, понимаемой как мир, лежащий к югу от Скандинавии. Если мы согласны, то мы полетим на вертолете под вершину самой высокой здесь горы на 1200 метров. Охота будет проходить на границе снегов, в очень трудной скалистой местности. Мы, само собой, с радостью согласились.

Куропатки в Беларуси и Румынии

В первый день мы проснулись и пришли в себя довольно поздно, а на охоту выехали около 10 часов. Это была явная ошибка, в чем мы имели возможность вскоре убедиться. С самого утра с неба струился нестерпимый зной. Весь день температура была за 30 градусов, но мы упорно охотились, имея, к счастью возможность искупать собак в небольшой речке.

Охотились мы вблизи построек крупных сельских хозяйств, на обширных картофельных полях, на залежах. Движимые эмоциями предвкушений, видом новых мест, интересным ландшафтом, мы упорно искали стаи куропаток. Собаки выкладывались полностью, невзирая на адский зной. Юная Гера была особенно неутомимой. Старый Фигаро, которому вот-вот должно было исполниться десять лет, хоть и не жалел сил, был вынужден чаще отдыхать. Куропатка встречалась нечасто, несмотря на большие усилия, мы подняли только несколько стаек.

Перепела в полях Украины

Для украинских ловчих охота без совместной трапезы в поле – это не охота. Они подходят к этому действу с настоящим благоговением. Днем раньше, обед в поле у Анатолия состоял из свежих выпотрошенных перепелов, зажаренных на железной сковороде над костром, и ухи сваренной с подлинным пиететом в казане над тем же огнем. Главным компонентом ухи была щука, только что выловленная коллегой Анатолия и выпотрошенная на месте, перед тем как попасть в казан. Туда же отправилась почищенная картошка с прочими овощами и разными интересными приправами. Настоящий королевский пир, после которого мы насладждались свежезаваренным кофе и бутылкой кое-чего покрепче. Это было накануне.

А сегодня Игорь развел небольшой костер в тени высоких зарослей, росших полосой по краю нашего поля. Над очагом он повесил казан похожий на вчерашний. В него отправилась часть только что добытых и свежевыпотрошенных перепелов вместе с подстреленным в этот день голубем. Поставили маленький стол и раскладные стулья. После недолгой готовки на столе появился отменный бульон из наших перепелов с голубем и немного водки – чего еще хотеть от жизни!

Когда я начинал охотиться самостоятельно, а был это, помнится 1972 год(!), я брал Бима – и марш в заросли. В прудах приходилось нелегко, потому что тогда рыбное хозяйство было в заброшенном состоянии, что делало доступ к прудам крайне негостеприимным для чужака. Густой труднопроходимый тростник, плавающий и ходящий под ногами ковер из преющих растений, устилавший поверхность воды, под которым часто таилась неведомая глубина, полчища комаров – задача была не из простых. А что взамен? Взамен – ощущение свободы, волнения, связанные с преодолением своих слабостей и прекрасные условия для заполнения тороков. Попадались такие пруды, из зарослей которых, небо мне свидетель, я выбирался наверх с поясом, где уже не оставалось места для дичи. Для Бима это тоже был настоящий урок охоты, и обычно я вместе со своей добычей приносил птиц, подстреленных другими ловчими, расположившимися вокруг пруда. Кроме меня в пруды спускались еще два-три человека, как правило, со своими легавыми. Некоторые из упомянутых выше полешуков продолжали ходить на пруды, когда им было далеко за семьдесят.

Картина тех времен и охот на уток была бы неполной, не добавь я в свой рассказ изюминки, которую привносили в нее люди. Глядя с высоты сегодняшнего дня, компания эта была, можно сказать, разношерстная. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. От служивого капрала артиллерийской части, расквартированной до войны на Полесье в Пинске или в его окрестностях – до выдающегося художника-портретиста, писавшего заказы сильных мира сего. От воеводского коменданта Добровольного резерва гражданской милиции (ORMO) – до довоенного юриста, чудом уцелевшего в военное лихолетье. От маляра, трудившегося на одной из силезских шахт – до врача, проработавшего много лет ординатором в отделении внутренних болезней в большом силезском городе. Вот такие были времена.

Кроме разных событий на прудах – метких выстрелов, феерических, вызывающий всеобщий хохот промахов или шуток по поводу работы кокер-спаниеля одного из охотников – были и перерывы между охотами. Тогда, устроившись на траве на обочине дороги у въезда на очередной комплекс прудов, кто-то угощал салом по-украински, кто-то собирал компанию сыграть в покер, а кто-то делился воспоминаниями о прежних временах и охотах. Не могу забыть одного охотника, очень известного стрелка: на уток он брал жену, которая будучи одетой лишь в состоящий из двух частей купальник, лаконичный по тем временам, самоотверженно подбирала и приносила ему уток из любого места пруда. Некоторые язвили, что у нее это получалось лучше, чем у большинства охотившихся собак.

Польские угодья

Давние-давние студенческие времена. Настоящая зима – конец января. Под утро я возвращаюсь после субботней встречи с коллегами и едва живой ложусь спать. И почти сразу, по крайней мере, так мне показалось, кто-то тормошит меня за плечо: «Пора вставать!». Сжальтесь надо мной, думаю я, поворачиваясь на другой бок с неприятным ощущением тяжести в желудке. «Вставай!» – будит меня Отец на условленную охоту на петухов! Я медленно встаю с постели, привожу себя в порядок, мы садимся в машину и едем. Сегодня, вероятно, никто не рискнул бы поехать на охоту после такой ночи, но времена были совсем другие. Мы добрались до места за один час, этот район в нашем обществе назывался «Копальняки». Сегодня, в результате нескольких засушливых лет подряд и развития экономики, большая часть тех прудов исчезла. Тогда же перед нами еще лежали на одной линии четыре пруда, разделенные довольно высокими насыпями. В конце лета, для любителей утиных стай это было интересное место поохотиться. А зимой, после того как с сильно заросших прудов спускали воду, они становились раем для фазанов.

План Отца был прост. Я с Бимом, нашим жесткошерстным легавым, спускаюсь в первый пруд, пересекаю его и остальные пруды в поисках петухов. Отец на насыпях будет поджидать тех птиц, к которым я не смогу подойти на выстрел. Пора начинать? Беру Бима, заряжаю двустволку и спускаюсь в чертовы заросли, таким мне тогда казалось мое задание. Пруды заросли густым, уже высохшим к тому времени тростником, а на их дне под тонким слоем снега там-сям скрываются незамерзающие лужи. По такому участку мне надо пройти более 300 метров. Я двигаюсь вперед, проклиная себя в душе за то, что согласился поехать. Бим работает быстро, передо мной взмывают петухи, в которых я даже не пытаюсь стрелять. Зато я слышу, как во всю стреляет отец. Каждые несколько шагов я останавливаюсь, пытаясь унять взбунтовавшиеся внутренности. Не знаю, как мне удается дойти до конца, но я дохожу. Выйдя на последнюю насыпь, я с некоторым удивлением осознаю, что из меня каким-то чудесным образом испарились последствия вчерашней вечеринки. Я с любопытством осматриваю петухов отца и… мы двигаем дальше.

.

.

.

...(фрагмент)...

Все доступно в полной версии.